Выдающаяся квир-авторка и сторонница женского эмпауэрмента писала о мужчинах, но в жизни любила женщин. Точнее, одну женщину: со своей партнеркой, переводчицей Грейс Фрик, она провела 40 ярких лет. Специально к 120-летию Маргерит Юрсенар книжный обозреватель Дмитрий Лягин рассказывает историю ее карьеры и любви.
22 января 1981 года Маргерит Юрсенар вошла в историю, став первой женщиной, принятой во Французскую академию — после 661 мужчины. Такой выбор оказался идеальным решением для «бессмертных», как величают членов Академии. Юрсенар была гораздо более подходящей кандидаткой, чем чувственная Колетт или непримиримая Симона де Бовуар. Творчество Юрсенар воплощало именно тот классический гуманизм, который был близок консервативной Академии. Ее произведения отличал размеренный, афористичный стиль, спокойные размышления героев, сдержанный лиризм, тщательная работа с историческим и культурным материалом.
Тем не менее жизнь и труды Юрсенар полны парадоксов. Ее восхищала тема глубокого познания — в двух своих главных романах она вывела героями философа и алхимика — при этом через жизнь других она изучала прежде всего жизнь собственную. Ее размышления о любви и удовольствии часто проистекали из личных драм, но при этом всегда воплощались в исторических, мифологических или вымышленных персонажах.
Она была до мозга костей франкофонной писательницей, но большую часть своей плодотворной жизни провела вдали от Франции. Она получила образование, в котором особое внимание уделялось античной и классической европейской культуре, но при этом переводила песни чернокожих американцев, госпелы и японские пьесы театра но. Ей недоставало близости с семьей, и последние годы творчества она посвятила длинному и исчерпывающе подробному рассказу о происхождении своей семьи.
Она была лесбиянкой, прожившей 40 лет с одной женщиной, но в своем творчестве говорила о гомосексуальности почти исключительно мужской. Лишь две лесбиянки (Сафо и Маргарита Австрийская) появляются в кратких эпизодах на страницах ее прозы. При этом она была гордой, независимой и находчивой женщиной, которую часто упрекали в том, что в своих произведениях она изображает женщин исключительно слабыми.
Маргерит Юрсенар (1903 — 1987) стала последним эхом героического хора европейских писателей — наряду с Томасом Манном и Андре Жидом, которых она превозносила, и чье творчество оказало на нее заметное влияние. Подобно им, она была писательницей философского толка, глубоко и широко образованная, ценившая исторический взгляд и виртуозно владевшая приемами романа, рассказа и публицистики. Как и они, Юрсенар сочетала размеренную, если не сказать суровую, манеру повествования со склонностью к эпатажным темам — как и их, ее интересовала сексуальная амбивалентность. Манн исследовал платоническую гомосексуальность в «Смерти в Венеции», а Жид — бисексуальный гедонизм в «Имморалисте».
В своем первом романе — «Алексис, или Рассуждение о тщетной борьбе» (1929), написанном под впечатлением от прозы Андре Жида — она изображает молодого мужа, который пишет своей жене письмо и сознается, что оставляет ее и ребенка, чтобы следовать зову натуры. В своем шедевре «Воспоминаниях Адриана» (1951) Юрсенар показывает одну из прекрасных историй мужской любви: римского императора Адриана и его фаворита — юного Антиноя. В своих эссе — о греческом поэте Константиносе Кавафисе и японском писателе Юкио Мисиме — Юрсенар отдает дань двум примечательным талантам эпохи — мужчинам разной судьбы, но равной гомосексуальности.
Отец
Родилась Юрсенар в Брюсселе. Мать ее была бельгийкой, а отец Мишель де Крейанкур — из старинного французского рода. Когда ей было всего 10 дней от роду, мать умерла, а за малышкой присматривали то многочисленные любовницы отца, то таинственная женщина — как представлялось потом самой Маргерит, любовница ее матери. Домашнее воспитание в то время не было редкостью. Ей нанимали гувернанток, которые обучали ее арифметике и французской истории. Но воспитывал ее отец. Он же научил читать: дал со стола первую попавшуюся книгу, посвященную Египту — отпечаток на всю жизнь.
Первый год Первой мировой войны они с отцом провели в Англии, где вместе изучали латинский и греческий языки, но мало продвинулись в английском. Они учили его по переводу «Размышлений» Марка Аврелия, но книга явно была выбрана неудачно, и том полетел в окно. «Мудрый римский император не научил отца терпению», — шутила Юрсенар. Зато с другим римским императором, предшественником Марка, контакт установился сразу и надолго: в 1914 году в Британском музее Маргерит впервые видит бронзовый бюст Адриана.
В 1915 году отец с дочерью вернулись в Париж, где девочка продолжила домашнее обучение. Мишель давал ей свои любимые книги: Гете, Толстого, Гюисманса, Ромена Роллана. Они читали вслух Вергилия на латыни и Гомера на греческом. С отцом у молодой писательницы было редкое интеллектуальное родство душ. Он поддерживал ее творчество, оплатил издание двух ее первых книг, писал и подписывал за нее письма в ее отсутствие. Вместе с ней выбрал ей псевдоним Юрсенар, переставив буквы фамилии (интересно, что первые публикации подписаны были «Марг Юрсенар»: то есть непонятно было, мужчина автор или женщина).
Однако Мишель был заядлым игроком и к моменту своей смерти в 1929 году промотал почти все состояние. Маргерит в то время стукнуло 26 лет: она только что опубликовала «Алексиса», в том же году начала работать над первой (и вскоре заброшенной) версией жизни Адриана. Фактически уже в 20 лет Юрсенар открыла для себя почти все литературные темы, которые она будет разрабатывать в течение последующих 60 лет.
Грейс
Впрочем, Маргерит быстро оправилась от смерти отца и вспомнила о нем лишь несколько десятилетий спустя. Страстная и высокоинтеллектуальная, она провела 10 следующих лет до начала Второй мировой войны в путешествиях. Жила в небольших отелях, читала, сочиняла, соблазняла мужчин и женщин. Было несколько значительных романов в эти годы. Чувственная гречанка Люси Кюриакос, которой было суждено погибнуть под бомбами войны, учила ее плотской любви. И было несчастное влечение — к парижскому писателю и редактору Андре Френьо — несчастное потому, что он предпочитал мужчин. Кульминацией этих лет стал сборник новелл «Костры» («Feux») — поэма в прозе, размышления о природе страстной любви языком исторических персонажей. А результатом влечения к Френьо — небольшой исторический роман «Последняя милость» («Le Coup de grâce»), в центре которого типичный для Юрсенар любовный треугольник из двух мужчин и одной женщины. Женщину отвергают, потому что мужчина предпочитает другого.
Название намекает и на судьбоносную встречу с Грейс Фрик, с которой Юрсенар прожила 40 лет до самой смерти Фрик. Грейс, ровесница Юрсенар, родом из Канзаса, помогала ей в исторических исследованиях, организовывала ее светскую жизнь, переводила ее книги и поддерживала материально на протяжении десятилетий.
В 1939 году Юрсенар и Фрик бегут от войны в США, где Грейс устраивает возлюбленную преподавать французский язык в колледже в пригороде Нью-Йорка. По окончании войны Юрсенар могла вернуться во Францию, но в Америке у нее уже были дом, друзья, начатая работа — ей не хотелось все бросать и снова кардинально менять жизнь. В 1950 году Маргерит и Грейс перебираются в штат Мэн, на отдаленный остров Маунт-Дезерт, где покупают дом — и спустя тяжелые 10 лет адаптации к американской жизни Юрсенар снова смогла писать. Так, в 1951 году вышли «Воспоминания Адриана» («Mémoires d’Hadrien»).
Роман, написанный как прощальное письмо императора Адриана своему преемнику Марку Аврелию, вобрал в себя обширное историческое исследование и мастерски стилизован. Это своеобразная лирическая медитация на темы империи, завоевания и владычества — политического или военного, над возлюбленным или над самим собой. Антиной, любимый юноша Адриана, рисуется как артист при гениальном режиссере, как Нижинский, образ которого держала в голове Юрсенар. Адриан любуется грацией и пластикой Антиноя, заставляет его играть при себе разные роли — жреца, охотника, танцора, любовника — но всегда рассматривает его как объект, послушный его воле, как воплощенного золотого идола, родившегося из слияния Греции и Азии. Роман перевели на 16 языков, он принес писательнице мировую известность, а английский перевод, сделанный Грейс Фрик, получил несколько американских премий.
С 1950-х пара много и регулярно путешествовала по Европе, неизменно возвращаясь домой, на свой остров. Но в 1959 году у Грейс обнаружили рак. Она стойко боролась, перенесла несколько операций, но все равно с начала 1970-х не могла больше путешествовать — и Маргерит оказалась привязана к постели умирающей партнерки.
Один старый друг Грейс называл их с Маргерит брак замысловатой системой сдержек и противовесов. Фрик была вынуждена играть роль «плохого полицейского», заслоняя Маргерит от репортеров, аспирантов, редакторов и прочих прожигателей писательского времени — чтобы та могла спокойно работать. Большинство из тех, кто имели дело с Фрик, так ей этого и не простили и создали ей репутацию невротичной мегеры. Сама Юрсенар после смерти Грейс так характеризовала их отношения: «В сущности, все очень просто: сначала это была страсть, потом привычка, потом простая забота одной женщины о другой, умирающей».
«Философский камень»
В 1968 году в самом престижном французском издательстве «Gallimard» публикуется новый роман Маргерит Юрсенар — «Философский камень», вызвавший признание и интерес равно критики и публики. Роман получил премию «Фемина», что способствовало избранию Юрсенар в 1969 году членом Бельгийской королевской академии.
Роман, повествующий о жизни алхимика XVI века Зенона, стал для Юрсенар новым серьезным витком творчества и — что сама она признавала в интервью и в эссе об историческом романе — отзеркалил «Воспоминания Адриана». Жизнь Адриана излагается от первого лица, а Зенона — от третьего; действие одного романа происходит в солнечном Средиземноморье, а другого — в проторенессансной тьме Бельгии и Нидерландов; один повествует о субъективном мире власти над другими людьми, а другой — об ученом-мизантропе, стремящемся к объективной научной истине.
«Философский камень» как роман протеста оказался идеально приурочен к студенческим бунтам 1968 года и контркультурному движению конца 1960-х. Оригинальное название его — «L’Œuvre au noir», «черная стадия», нигредо — отсылает к первой и самой сложной ступени алхимического процесса, Великого делания. На этой стадии дух пытается вырваться из закостенелых представлений, предрассудков и рутины. Алхимия становится метафорой трансформации людей и цивилизаций, а преследуемый Зенон, родившийся в 1510 году, подобен интеллектуальному мосту от мира, предшествовавшего научной революции, к революционному эмпиризму Коперника и Галилея. Зенон оказывается сексуальным диссидентом: гомосексуальные эпизоды дополняют его портрет как духовного бунтаря и «морального еретика». Юрсенар отвергала идеи Фрейда как неудовлетворительную теорию, но к Юнгу относилась благосклонно и вполне намеренно пользовалась его архетипами в своем творчестве, усматривая их проявления в собственных снах (которые она считала особым проявлением творчества) и снах своих героев.
Джерри
После смерти Фрик в 1979 году Юрсенар увлеклась Джерри Уилсоном, 30-летним американским музыковедом, жизнелюбивым геем. У них были бурные отношения, и Уилсон часто упрекал Юрсенар в том, что она постоянно устает (хотя ей было уже за 80). Несмотря на ссоры и ее слабость, Уилсон позволил Юрсенар вернуться к ее страсти — путешествиям. В его лице она приобрела интересного друга и спутника, пускай и сама оплачивала всех их поездки, гостиницы и расходы. Трудно понять, почему женщина, всю жизнь любившая женщин, вдруг воспылала такой страстью к неуправляемому мужчине, который к тому же злоупотреблял выпивкой и наркотиками. Возможно, он воплощал в себе ее героев — все то, что она любила. Возможно, он сумел разбудить огонь, дремавший внутри этой рассудительной женщины. Как бы то ни было, они пребывали в постоянном движении: Кения, Япония, Индия, Европа — катались по всему миру вплоть до 1986 года, когда Уилсон умер от осложнений, вызванных СПИДом.
Юрсенар последовала за ним год спустя. 8 ноября 1987 года с ней случился инсульт, от которого она не оправилась, а через полтора месяца, 17 декабря, скончалась. На смертном одре ее навещали французские друзья, чтобы последними словами, которые она услышит, стали слова французского языка — так ею любимого. Как странно, что этот «памятник» франкоязычной литературы жил фактически затворником на американском острове, где многие соседи полагали, что «мадам» даже не знает английского. Более того, американские годы повлияли на нее лишь в незначительной степени. Она перевела на французский афроамериканские спиричуэлсы, сборник блюзов и пьесу Джеймса Болдуина, стала убежденной экозащитницей и феминисткой, но в остальном ее приемная родина практически не оставила следа на ее творчестве.
Как и некоторые другие писательницы-лесбиянки (самая очевидная параллель — Мэри Рено), Юрсенар лучше всего писала, когда проецировала себя в сознание гомосексуального мужчины. В примечании к «Воспоминаниям Адриана» она говорит, что «невозможно поставить в центре романа женщину. Жизнь женщины — слишком ограниченная или слишком тайная. Начни она рассказывать о себе, ей прежде всего бросят упрек в том, что она больше не женщина. Довольно трудно вложить сколько-нибудь правды даже в уста мужчины». Жизнь самой Юрсенар была вовсе не ограниченной, хотя она и делала все возможное, чтобы сохранить ее в тайне.
Биографические сведения о Маргерит Юрсенар, за исключением документального подтверждения ее тяги к путешествиям и мировой культуре, на самом деле мало что дают. Она стремилась отделить свою жизнь от работы, а источник творчества скрывался в ее воображении. По тому, как она соединяла факт и вымысел, западную и не-западную культуры, историю и современность, Юрсенар можно назвать постмодернисткой, хотя многие критики продолжают считать до-модернисткой, аномалией вне своего времени. Однако можно рассматривать творчество Юрсенар и как проявление того же экзистенциализма, который волновал других известных писателей ее поколения: Сартра, Камю, Симону де Бовуар. Ее тоже же занимали проблемы личного выбора, долга и этики в исторических обстоятельствах. Психологизм характеров ее персонажей сравним с таковым у Флобера и Жана Жене, а глубоко переживаемый эротизм роднит ее творческую манеру с прозой Колетт и Маргерит Дюрас. Как говорила сама Юрсенар, «любое литературное произведение создается из смеси видений, воспоминаний и действий, из идей и информации, черпаемой из разговоров или книг в течение всей жизни». Не в последнюю очередь она способствовала и женской видимости в литературе — благодаря своей открытой сексуальности, феминистским убеждениям и месту среди «бессмертных» академиков, которое до той поры принадлежало исключительно мужчинам.
Дмитрий Лягин, книжный обозреватель, автор телеграм-канала Pal o’ Me Heart
