Российский анти-ЛГБТ+ закон лишает людей доступа к произведениям культуры — и литературы в частности. В конце 2022 года в московских библиотеках появился стоп-лист с квир-книгами, а месяц спустя издательство Popcorn Books («Лето в пионерском галстуке») обвинили в «пропаганде». Квир-автор_ки из России (Саша Казанцева, Михаил Зыгарь и др.) объявлены «иноагент_ками».
Сложно представить, но подобная «охота на ведьм» еще недавно велась в Штатах, а теперь их издательский бизнес инклюзивен для всех. Это стало возможным в том числе благодаря Banned Books Week — просветительской акции за свободу чтения. Специально для «Сферы» обозреватель рассказывает, как цензура может быть повержена мягкой силой.
В начале октября в США прошла Неделя запрещенных книг (Banned Books Week), которую ежегодно с 1982 года проводит Американская библиотечная ассоциация в защиту свободного чтения (ALA). Активист_ки ALA борются с цензурой и запретами, подчеркивая, как важно каждо_й читатель_нице иметь свою точку зрения на литературное произведение.
У Недели запрещенных книг несколько спонсоров, в том числе Библиотека Конгресса. Но движущей силой акции остается ALA, которая таким образом отстаивает «свободу выражать свое мнение, даже если оно не укладывается в ортодоксальные рамки, либо не популярно». Несмотря на то, что свобода слова неотделима от американской идентичности, консервативные группы издавна пытались ограничить доступ к источникам, которые считали неуместными или опасными.
Факты запрета книг встречаются со времен пуритан Новой Англии: причем эти попытки, как правило, были волнообразны.
Перед Гражданской войной сторонники рабства ограничили доступ к аболиционистским изданиям (например, к роману Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома») и мешали выступлениям аболиционистов в Конгрессе. В XIX и XX веках велись споры о публикации «непристойных» материалов — расплывчатый термин, которым обозначался широкий круг книг. Во время холодной войны цензуре подвергались коммунистические тексты. Проще говоря, споры о запрете книг отражали глобальные политические, культурные и социальные конфликты.
В 1965 году на конференции Американской библиотечной ассоциации в Вашингтоне Комитет по интеллектуальной свободе рекомендовал разработать позитивные механизмы, оберегающие интеллектуальную свободу, а также организовать сотрудничество с аналогичными комитетами и другими группами, защищающими Первую поправку к Конституции США.
В те годы сторонница свободы слова, библиотекарка Джудит Круг неоднократно высказывалась против цензуры. В 1967 году Круг стала директоркой Комитета по интеллектуальной свободе ALA, а двумя годами позже — возглавила Фонд свободы чтения. В 1982 году Джудит выступила соосновательницей Недели запрещенных книг. Она последовательно боролась за всеобщий доступ к образовательной информации на темы сексуальности и заботы о здоровье.
Первое мероприятие прошло как реакция на внезапный всплеск дел об изъятии книг из школ, книжных магазинов, библиотек. В частности, в 1982 году Верховный суд рассмотрел дело «Школьный округ Айленд-Триз против Пико». В результате было установлено, что местные школьные советы не могут изымать книги из подконтрольных им библиотек просто потому, что им не нравится содержание.
Это было первое дело в США, которое оценивало право на получение информации в библиотеках в соответствии с Первой поправкой, однако решение судей так и не прояснило объем этого права. После громкого процесса несколько инициатив объединились для проведения Недели запрещенных книг, чтобы привлечь внимание к фактам запрета и отпраздновать свободу чтения.
В 2012 году на Национальном книжном фестивале в Вашингтоне состоялась выставка «Книги, которые сформировали Америку», организованная Библиотекой Конгресса. Выставка стала толчком к разговору о книгах и их значении в жизни американ_ок. Многие из представленных книг, которые ныне считаются классикой, в свое время бойкотировались или были запрещены в разных странах.
«Алиса в Стране чудес» Льюиса Кэрролла была запрещена в Китае в 1931 году за антропоморфное изображение животных. «Дневник Анны Франк» запрещали в штате Алабама в 1983 году, потому что он «сильно угнетает». «Происхождение видов» Чарльза Дарвина — в России после европейских революций 1848−1849 годов, так как она «направлена против истин христианской веры, семейных устоев и общественной нравственности». Запрещались некоторые переводы Библии, например, Мартина Лютера в Германии.
в Стране чудес», AbeBooks
Зачастую под запрет попадали произведения известных авторов: летом 2011 года в школах округа Миссури запретили роман Курта Воннегута «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей», а «Норвежский лес» Харуки Мураками исчез из списка рекомендаций в штате Нью-Джерси.
Частью Недели является краткий дайджест книг, которые пытались подвергнуть цензуре за последний год. В 2022 году такой список возглавил графический роман Gender Queer Майи Кобейб — за ЛГБТ+ содержание и откровенную демонстрацию сексуальности.
В списке также оказались «Самые голубые глаза» Тони Моррисон, графический роман «Пылающий» Майка Курато, «В поисках Аляски» Джона Грина, «Хорошо быть тихоней» Стивена Чбоски, «Абсолютно правдивый дневник индейца на полдня» Шермана Алекси, «Королевство гнева и тумана» Сары Дж. Маас (все они переведены на русский язык).
Согласно данным ALA, по сравнению с 2021 годом число жалоб на книги в публичных библиотеках выросло почти вдвое.
Если ранее цензура касалась «взрослых книг», то в последние 40 лет борьба за запрет в основном ведется на поле детского и подросткового чтения. Так, за 2 года сторонни_цы запрета книг обращали внимание на произведения, связанные с опытом небелого населения и квир-людей.
В 2022 году среди 13 книг в 7 присутствуют ЛГБТ+ герои_ни, а самой запрещаемой за все время стала детская книжка «С Танго их трое» о гомосексуальной паре пингвинов, воспитывающих птенца.
Simon & Shuster UK
Этот рейтинг и подобные ему хроники, размещенные на сайте ALA, основываются на информации от библиотекар_ок и учитель_ниц, которые напрямую сталкиваются с жалобами на литературу. Поэтому официально зафиксирована лишь малая часть попыток цензуры: многие случаи просто не получают огласки, а источники замалчиваются.
К тому же Ассоциацию не раз критиковали за то, как она составляет свои списки: смешивает как уже изъятые из библиотек, так и пока оспариваемые книги. Однако смысл списков не в том, чтобы представить провокационные книги забавы ради, а в том, чтобы напомнить читатель_ницам: информация не всегда была доступна, и за обретенную свободу следует благодарить библиотекар_ок.
Скептики утверждают, что проведение Недели запрещенных книг бессмысленно, ведь продажа и чтение как таковые не запрещены властями США. По их мнению, цензура в учебных программах и публичных библиотеках защищает детей и подростков от книг сексуального, оскорбительного или не соответствующего возрасту содержания.
Сторонни_цы проведения акции, напротив, связывают запреты с ограничением свободы получения и распространения информации, а также опасаются, что локальные запреты перерастут в государственные. Проведение таких акций — верный способ привлечь внимание к проблеме.
