В 2022 году многие известные российские персоны совершили камин-ауты. Это несомненно очень важный шаг к изменению ситуации с гомофобными настроениями в обществе. Мы поговорили с комикессой Сашей Долгополовой, совершившей камин-аут в сентябре как небинарная персона. Делимся интервью с вами в день камин-аута как знаком поддержки и для Саши, и для кажд_ой прочитавшей.
О камин-ауте: «Мне стало легче, я стала чувствовать себя свободнее и увереннее»
– Как вас лучше представить?
— Лучше меня представить Саша Долгополова, над именем еще я не думала. У меня есть мысли на этот счет, но, наверное, пока лучше оставить как было.
– Расскажите свою историю принятия себя: был ли это долгий процесс или «внезапное озарение».
— Я бы сказала, что я сейчас думаю над этим. Мне сейчас сложно ответить, потому что все достаточно быстро произошло. Из-за того, что я достаточно публичная личность, мне нужно писать, общаться с аудиторией, делать анонсы публично, я боюсь, что у меня не было много времени прямо научиться быть со своей идентичностью.
Я думаю, что я всю жизнь себя чувствовала достаточно странно в роли мужчины. Мне было это не близко, и я себя странно ощущала с мужчинами. Я из патриархальной среды, из семьи. У меня верующие, православные родители. Они смогли мне очень много патриархальных установок навязать, с которыми я разбираюсь всю жизнь. Мне было очень некомфортны все мужские занятия, некомфортно быть с мужчинами и ощущать себя мужчиной. Всегда казалось, что я какой-то неправильный мужчина, что я маленький и слабый, странно выгляжу и странно одеваюсь. В общем-то, все было так странно, и у меня не было инструментария для того, чтобы осознать, кто я.
Сейчас, когда я познакомилась с определением «небинарность», я начала рефлексировать на эту тему и сначала начала просто пробовать говорить о себе во множественном числе. Потом, это был сложный шаг — перейти к женскому роду, говорить о себе так. Потому что из-за патриархальных установок мне очень страшно терять свою маскулинность. Сейчас я пробую, и это все равно страшно и непривычно.
Но когда я начала пробовать так о себе говорить, мне стало легче, я стала чувствовать себя свободнее и увереннее. Наверное, так хорошо я не чувствовала себя. Мне теперь не хочется возвращаться к мужскому роду, думать о себе как о мужчине. Я все чаще думаю о себе как о женщине или, как минимум, когда я думаю про себя, я думаю в женском роде.
Это все так сложно. С одной стороны, я всю жизнь думала об этом, пыталась понять, кто я. И это процесс, который, кажется, всю жизнь занимал. Но именно само решение и само осознание себя — когда я начала знакомиться с небинарностью — очень быстро произошло. Как будто бы я очень быстро все смогла понять. Я прикинула все как бы признаки, я начала пробовать эти местоимения и общаться с другими небинарными людьми. И с тех пор, как я начала это делать, все очень быстро произошло. Я очень быстро поняла: «блин, это реально я». То есть одновременно это и процесс, который всю жизнь занимает, и очень быстро это произошло.
О причинах: «Одна из вещей, которая для меня важна в небинарности — это язык: как я о себе говорю, как ко мне обращаются. И это нельзя скрыть»
— Почему вы решили сделать публичный камин-аут?
— Если бы я была в гомосексуальных отношениях, то мне бы не потребовалось так быстро делать камин-аут после того, как я вступила в эти отношения. Возможно, мне бы не пришлось его делать. У меня нет потребности в такой прям уж публичности в том, чтобы моя личная жизнь была публичной. Особенно со временем все больше это усиливается. Со временем мне все больше хочется оградиться от своей аудитории, все больше пространства для себя хочется оставить.
То есть если бы дело было в гомосексуальных отношениях, я не думаю, что мне бы потребовался камин-аут и, тем более, такой быстрый. Но здесь-то дело в том, что одна из вещей, которая для меня важна в небинарности — это язык: как я о себе говорю, как ко мне обращаются. И это нельзя скрыть. То, как я о себе пишу, люди заметят это.
Я подумала: «блин, если я буду писать о себе в женском роде или во множественном числе, у людей будут вопросы». То есть часть людей поймут, у части людей будут вопросы. И если я буду кому-то отдельно отвечать, то это займет огромное время. Я подумала, чтобы раз и навсегда эти вопросы просто отпали, я напишу публично об этом.
Но я немного недооценила масштабы, не думала, что так будет – что мне будут предлагать давать интервью. Я думала, что люди, в целом, уже поняли что я за человек, и что все забили и все поняли, что я странная, и уже пофигу, что я там делаю. Я решила, что я просто у себя в соцсетях напишу об этом и вообще п***й. Пару человек там что-то ответит, но главное, что моя аудитория будет понимать, что происходит. Но вышло немного иначе.
В целом, я через такое уже проходила: пару дней купаешься в говне в интернете и потом все прекращается, если это не подпитывать. А я уже достаточно эмоционально стабильная личность, чтобы это не подпитывать.
О современном юморе: «Есть комики и комикессы, которые не отрефлексировали это и строго с этими гендерными навязанными ролями работают на сцене»
— Можно ли утверждать, что юмор не имеет гендера? И необходимость в сегрегации контента наконец отпала?
— Я думаю, что все-таки современный стенд-ап — это когда ты свой жизненный опыт пропускаешь через комедийные приемы. Учитывая, в каком обществе мы живем, где гендер очень важен – то есть одна из критически важных вещей: мужчины и женщины, все мужчины и женщины должны быть, с одной стороны мужчины, с другой стороны женщины. Это опыт очень важен, и соответственно, это очень сильно отражается на комедии.
Я думаю, когда гендер станет менее важным, тогда его влияние не так сильно будет. Сейчас оно достаточно сильно. Но при этом есть люди, которые не рефлексируют на этот счет. Там, например, мужики которые рассказывают, что плохо — геи, круто — сила и там, девчонки, кальянные, ночные клубы. И есть женщины, которые говорят про отношения, там семья и муж. То есть, есть комики и комикессы, которые не отрефлексировали это и строго с этими гендерными навязанными ролями работают на сцене.
Есть люди, которые об этом задумываются, это анализируют, уже отходят от гендера и непосредственно комментируют свои гендерные роли, шутят о них. То есть все достаточно разнообразно.
Я думаю, что она [сегрегация] уходит постепенно. И я считаю, что это хорошо.
О России сейчас: «Я стану чаще об этом заявлять со сцены, буду комментировать»
— Сейчас в России планируют ужесточить статью о «пропаганде гомосексуализма». Как думаете, скажется ли это на вашей деятельности?
— Я уже не в России, поэтому вряд ли меня это запугает. Повлияет в том контексте, что я стану чаще об этом заявлять со сцены, буду комментировать — так это отразится на моей работе. Возможно, говорить со сцены будет недостаточно. Тогда нужно публично высказывать больше поддержки представитель_ницам угнетаемых групп, которые находятся в России и подвержены репрессиям.
— Как не сдаться, будучи квир-персоной в России?
— На этот вопрос мне тяжело ответить, потому что пока я чувствую, будто говорю с позиции некой апроприации. Я еще в процессе осознания себя как квира, ведь до этого всю жизнь воспринимала себя как цисгендерного гетеро-мужчину. Хотя я и пришла к выводу, что не являюсь таким человеком и не являлась никогда.
Я только в начале своего пути, и мне еще предстоит понять и познать, что это за опыт. Я бы сказала, что вопрос лучше направить тем, у кого такого опыта больше, но из своей точки — квир-персоны и мигрантки — я задаю себе вопрос, в чем могу стать свободнее сама и как могу поддержать других. И я всегда спрашиваю себя, какие у меня есть ресурсы, и как я могу ими распорядиться с пользой для окружающих. И этим я делаю лучше в том числе и себе.
